Эвакуация, реэвакуация и… мужество С первых же часов Великой Отечественной войны развернулись ожесточенные, кровопролитные бои. Наши войска, проявляя в них стойкость и мужество, несли большие санитарные потери. К организации оказания медицинской помощи раненым и их

§ 4.1. Эвакуация из Ревеля По имеющимся данным, зима 1917/18 г. на Балтийском морском театре военных действий была холодной и суровой (как предыдущая). Финский залив лежал под сплошным слоем льда, толщина которого достигала 70–75 см.Немецкие войска от Риги и Моонзундского

ЭВАКУАЦИЯ СИБИРСКОЙ ФЛОТИЛИИ (1922–1923 гг.) ГЛАЗАМИ СОВЕТСКОЙ РАЗВЕДКИ В статье и публикуемых документах приводятся данные о белой флотилии контр-адмирала Г.К. Старка, собранные советской разведкой в 1922–1923 гг. 90 лет назад в октябре 1922 г., порты Приморья покинули последние

Эвакуация Киева Приказом Военсовета 37-й Армии от 17.09 войска армии оставляли Киев в течение 17 и 18 сентября. Флотилии была поставлена задача не допустить переправы противника на участке КИУРа и на Десне от Летки до устья.18.09 после выполнения задачи прикрытия отхода войск с

Эта запись, как и , посвящена 71-й годовщине полного снятия блокады Ленинграда, которая отмечается сегодня. В отличии от первой записи, где были опубликованы собственно блокадные воспоминания Деборы Хотиной (19 декабря 1941 года ей исполнилось 20 лет), здесь опубликованы фрагменты ее воспоминаний об эвакуации из блокадного Ленинграда 9 февраля 1942 года. Предысторию и источник материалов смотри в предыдущей записи:

Жители блокадного Ленинграда набирают воду, появившуюся после артобстрела в пробоинах в асфальте на Невском проспекте, фото Б. П. Кудоярова, декабрь 1941

БЛОКАДА: ЭВАКУАЦИЯ ИЗ ЛЕНИНГРАДА

«Я никакими силами не хотела уезжать из Ленинграда, отказывалась, несмотря на голод, холод и, между прочим, отсутствие института. Институт-то уехал - где мне учиться? Я говорю, что я не поеду. Но дядя Фоля:
- Как это ты не поедешь? Поедешь. Я тебе даю сопровождающего! Следующую зиму мы все здесь не переживём. Вот: нас всех здесь не будет. И меня не будет, и его не будет...
...Куда я тогда денусь, если всех их нет?...
Дядя Фоля был непреклонен и сказал, что надо мне ехать с его товарищем в Сибирь. Ну и что? И я, так сказать, скорбя и страдая...
Но вот начинается эвакуация: как он оформил, как он сделал удостоверение эвакуационное - я не знаю, не помню совсем.
Вот. Так мы двинулись в эвакуацию... И эта маленькая кастрюлечка алюминиевая: пшённая каша. Индочка на дорогу нам дала немножко сваренной - крутая каша...
Дали они мне саночки, детские саночки, туда я положила свой тощий мешочек с вещичками, и там же лежали вещи этого товарища, Моисея Григорьевича, и мы поехали от этого дома на Жуковской улице. Вышел он нас проводить, дядя Фоля, даже слезу смахнул, жалел он меня. Грузный был человек...
И мы поехали. Значит, так. Вот тащим саночки и идём сами по Литейному проспекту, через Литейный мост, а я смотрю и прощаюсь мысленно с Петропавловской крепостью, - шпиль над Невой... Увижу ли ещё когда в жизни свой город? ...»
........................................ ........................................ ........................................ ............................
Простор голубонебный,
Томительная светь,
И знает ломтик хлебный,
Жить - или умереть.

Глаза бы не глядели
Как, сложенные в ряд,
Мальчишечки в шинелях
Поленницей лежат.

И тихие солдаты
Перед мостом стоят,
Как будто кандидаты
В другой - нездешний - ад.

Из письма мамы:
«Дочуранька!
Ну давай, попробуем обсудить твоё блокадное стихотворение - каким я его вижу.
Первые 4 строчки - превосходны. И даже чётко приурочены к тому дню (9 февраля 42 г.), когда началась моя эвакуация из Ленинграда. Я очень не хотела уезжать, но было надо. И вот иду я со своим провожатым и с маленькими саночками через Литейный мост - на Финляндский вокзал - а день вот такой «голубонебный», и слева, через Неву - шпиль Петропавловской крепости, и сердце горестно сжимается - неужели вижу в последний раз? Всё это было на самом деле. А вот «мальчишечки в шинелях» были не перед Кировским мостом, а на том берегу Ладоги. Там я и видела эту «поленницу». Но тут очень трудно дать правильное понимание этих несчастных «мальчишечек» - почему они в шинелях, ведь они не солдаты? Кто они такие? Трагическая страница войны - «трудовые резервы» - они должны были быть обучены и заменять на заводах рабочих, ушедших на фронт. Где их набрали - не знаю, откуда-то привезли, кого-то из ленинградских школ набрали. Обмундировали в чёрные шинельки - плохо они согревали, конечно, - а накормить не могли. И вот стали их отправлять из города по «дороге жизни» - доехал ли кто-нибудь из них живым? А возраст был самый уязвимый. Жалко их ужасно, до сих пор жалко - невинные дети, бессмысленные смерти. Так вот, «поленницу» я видела сама, хотя теперь уже не так чётко представляю; но мы понимаем, что было это не в Ленинграде, а на том берегу Ладоги, откуда для меня начался эшелонный путь длиной в 1 месяц. Что стало с теми из мальчиков, кто добрался живым, не знаю, и как-то не читала. Но вот - вопль души: теперь уж несколько лет назад прочла не то в какой-то газете, или в сборнике, - то ли стихи, то ли проза, но очень чётко видится. Весной, как всегда, пошёл по Неве лёд. Прошёл невский лёд, а за ним и ладожский. И на одной из льдин - вмёрзший в неё - лежит, раскинув руки - как Христос - мальчик в чёрной шинельке. Как он попал на эту льдину - можно только придумывать, но делать этого не нужно. Я всё время пыталась найти в газетах и блокадных сборниках это описание - нет, не нашла. Будем верить на слово. (...)»

Из рассказов мамы:

«Мы пришли куда? На Финляндский вокзал. На чём уезжаю? На поезде, дачном, так сказать. Мне нужно попадать на ту сторону Ладожского озера. Вот мы вышли из вагонов и погрузились в машины. Грузовики: некоторые крытые брезентом, а некоторые просто так. Теперь мы поехали уже по «Дороге жизни», и в конце «Дороги жизни» мы попадаем в Войбокало (в Жихарево) - мы переправились через озеро. Мы ехали по льду. Между прочим, те, кто ехали через месяц после нас, они уже не по льду, а по воде переправлялись. И вот теперь, когда мы уже оказались на том берегу Ладожского озера, нас погрузили в вагоны товарные, у нас на Руси они назывались «телячьи вагоны», в которых были оборудованы нары, они были двухэтажные, а, может быть, где-то и трёхэтажные, и, как мне кажется, может быть, не во всех вагонах, а в большинстве стояли маленькие буржуйки - печки. Но стены, двери, потолок были плохо сколочены, поэтому на наших нарах было порядочно снегу. Снег был, снег. Тяжёлое путешествие. Уже уехавши из голодного Ленинграда, люди продолжали умирать от дистрофии, невзирая на то, что кое-где по пути были организованы пункты питания. И вот тогда стали действовать наши продуктовые карточки, которыми нас снабдили ещё в Ленинграде, - рейсовые карточки, а попросту, как люди называли их, - «рисовые карточки».
А люди продолжали умирать. Их, мёртвых, выносили из вагонов наших, их надо бы хоронить, а что? Где? Глубокий снег. Вот и хоронили их в снег, их закапывали в снег, попросту. Из нашего вагона в скором времени были вынесены 6 человек. Таким образом, по пути движения нашего поезда организовывались кладбища. Помню, как скончалась маленькая девочка, пятимесячная. Ой, как она долго плакала! Как она долго плакала! Бедный ребёнок. У неё несомненно была пневмония, я уже слышала по кашлю. Куда они поехали, с этими мокрыми пелёнками? Ей же кушать хочется, мамка даёт грудь, а в груди ничего нет. Ну вот, на какой-то остановке её вынесли...
Всякому живому человеку кое-когда надо справить свои нужды. Конечно, на каких-то остановках спрыгивали мы со своих вагонов, а как назад забраться? Ну, кто-то из вагонов руку протянет, поможет влезть. А если в это время больные ноги, то совсем плохо.
Ноги болели, и я пробовала снять свою обувь, чтобы посмотреть, что там с ногами, а обувь-то у меня были такие чёсанки, но снять их не удавалось: ноги болели, и раздеть их я не могла. На одной из остановок Моисей Григорьевич, мой попутчик, сходил в медпункт, пришла сестра, медицинская, естественно, сестра, она ножницами разрезала остатки моей обуви и освободила мои ноги. Оказалось, что стопы мои покрыты гнойными волдырями и сильно отекли - отчего они не раздевались. Она, конечно, забинтовала ноги бинтиком, прибинтовала остатки обуви к моим ногам...
Но скоро мы уже приехали в Новосибирск. В Новосибирске нас встречали родственники Моисея Григорьевича. И сразу, тут же на вокзале, препроводили нас в дезинфекцию, по-русски это называлось «вошебойка». Ну вот здесь и обработали меня вместе с ногами, и только после этого всего нас привели к родственникам Моисея Григорьевича. Это были чудесные люди, они поделились со мной своими продуктовыми карточками. Как говорится, спать в постельку уложили, тёпленьким укрыли, а сами в это время как страдали! Сын их был на фронте, и уже давно от него не было известий., и только потом уже стало известно, что он погиб. Они меня, чужого человека, приютили, а их дитя вот где-то погиб. Фамилия его была Ярошевский...
Здесь у меня поднялась высокая температура, с подозрением на тиф меня положили в инфекционную больницу города Новосибирска, обривши наголо мои косы... Когда они мне брили мою голову, я вспоминала, как моя мама рассказывала, как она болела тифом, и ей обстригли голову, и поэтому, когда стали стричь мою голову, у меня даже было какое-то удовлетворение, что вот я - как мама. Мне очень важно было быть, как мама. И это - не единственный случай, что я хочу быть, как мама. Уже в поздние годы мы с твоим папой приехали в Тарту, и мы пришли в университет, и мне очень важно было пройти этими коридорами, ходить по этим лестницам, держаться за эти перила, - быть, как мама...
Я пролежала в больнице в Новосибирске не то 5, не то 7 дней, не зная, где мои родные. Сибирь велика! Где моя мама, где мой папа - неизвестно. И опять же добрые люди, родственники Ярошевского - они были медицинскими работниками - стали искать моих родителей. И, пока я лежала в больнице, был поднят на ноги райздрав или горздрав, какие-то медицинские инстанции были привлечены к поискам моих родителей, и к концу срока моего пребывания в больнице они нашли, что моя мама работает в госпитале в городе Барнауле, а это 12 часов езды - и всё, а мой папа работает в госпитале в городе Канске, но это уже далеко, туда не доберёшься.. Они связались по телефону с Барнаулом, и мама моя узнала, наконец, что я - живая, в 12 часах езды от неё.
Они посадили меня в поезд и позвонили маме, что я еду к ней. А я еду в это время в поезде из Новосибирска в Барнаул, и ничего не знаю. Ночью - почему-то мы приезжаем ночью, - и вот я выхожу на перрон в городе Барнауле, а со мной едет в моём же купе кто-то, может быть, он военный, так вот, когда я вышла в Барнауле на перрон, он вышел и смотрел, встречают ли меня, и, если не встречают, он готов был помочь мне, взять в свой дом переночевать.
А я вышла из своего вагона на перрон и стою, осматриваюсь. И вот вижу, от одной двери вагона к другой двери другого вагона и дальше бегает маленькая женщина в военной шинели и спрашивает у каждого проводника:
- Вы не привезли больную девочку?
Ну, конечно, я из больницы выписалась, так, конечно, больная девочка. Стоят санки, лошадь запряжённая, это мама взяла в своём госпитале. Дяденька, увидевши, что меня встречают, распрощался со мной и уехал. Мама ко мне бросилась и стала рассматривать, глаза и всю меня, я ведь была завёрнута Бог знает во что, так что это была та ещё встреча...»

Из воспоминаний Лили:
«Всё произошло так неожиданно. Мы с мамой ощущали себя в какой-то нереальности... Поезд должен был прийти ночью, и вот мы едем в санях (маме в госпитале дали лошадь), дрожащие от волнения и страха, так как не знаем, каково состояние Дебочкиного здоровья. И сейчас перед внутренним взором чётко отпечатанная картинка: ночная заснеженная платформа. Остановившийся поезд. Из вагона выходит живая Дебочка, поддерживаемая каким-то мужчиной, который тотчас же исчезает, передав нам с мамой Дебин багаж - маленький рюкзачок и небольшую сумочку. Деба очень худая, в какой-то остроконечной ушаночке на рыбьем меху, видавшем виды зимнем пальтишке, а на ногах какие-то широкие полу-валенки, полу-чуни. Она плохо могла идти. Мы усадили её в сани и привезли домой, в жарко натопленную комнату. Когда мы сняли с неё «островершинную» ушанку, увидели наголо обритую голову, худое лицо с большущими сияющими глазами. С ногами было сложнее. Снятые с них валенки-чуни обнажили жуткую картину. Ступни и пальцы ног были в бинтах не первой свежести. Когда же, размочив бинты, мы (т.е. конечно мама) смогла разбинтовать ноги, мы увидели жуть...!
На ногах вместо пальцев было сплошное гнойное дурно пахнувшее месиво - результат обморожения при переезде через Ладожское озеро в тесной обуви. В Новосибирске, куда она попала благодаря дяди Фолиному другу Ярошевскому, её положили в госпиталь. Речь шла о том, что начинается гангрена. Врачи настаивали на ампутации ног. Однако друзья Ярошевского (кстати, только что получившего похоронное извещение о гибели сына), Белкины, как потом выяснилось - тоже врачи, уговорили госпитальных врачей подождать с ампутацией. Дебочкины ноги лечили в течение месяца, и она могла уже немножко ходить, наступая на пятки. Те же Белкины (их уже нет, конечно, в живых!) - дай же Бог их потомкам и потомкам потомков большого, большого счастья! Так вот, те же Белкины, пробившись через все препоны, разыскали адрес маминого госпиталя, посадили Дебочку в поезд и отправили маме телеграмму. Вот такие бывают люди!!»

Из рассказов мамы:
«Ну вот, теперь она подвела меня к этим санкам. Посадили меня в эти саночки, прикрыли ножки чем-то и повезли в город Барнаул, где мама жила с Лилькой, да ещё и с Анной Антоновной в маленькой комнате - окна вровень с землёй. Лилька утром вставала, шла открывать ставни: на ночь они закрывались, - и заглядывала с улицы в комнату. Моя кровать стояла под окном. Она открывает ставни, и я вижу её лицо: румяная, весёлая, аж ликующая - ну, что ж, я приехала, после всего! И мне было хорошо.»
Из воспоминаний Лили:
«Поначалу Дебочка находилась в состоянии эйфории. Она много говорила, смеялась и всё не могла поверить, что она живая - выжила! Она говорила мне:
- Лилька, ущипни меня, пожалуйста! Ущипни побольнее. Я хочу убедиться, что я жива. А ты как думаешь, я живая?
Я плакала. А потом наступило полное расслабление. Она впала в депрессию, целыми днями спала, молчала.
Ещё в начале года, когда мама получила назначение в Барнаул, она по просьбе начальника госпиталя должна была по какому-то делу заехать на пару дней в г. Бийск - столицу горного Алтая, славившуюся своим несравненным мёдом, совершенно особенным копчёным сыром, пропитанным сливочным маслом, и свиным салом - шпиком. Оттуда мама привезла немного продуктов. Она считала эти продукты неприкосновенным запасом. И говорила, ещё тогда, когда Дебочка была в блокадном Ленинграде и не было известно, жива ли она:
- Эти продукты - Н.З. Когда Дебочка приедет к нам, мы её будем откармливать.
Каким же десятым материнским чувством, вопреки всякой логике, она могла предугадать счастливый исход! И вот мёд, шпик, а особенно чудесный алтайский сыр, кроме того, на рынке можно было ещё купить облепиху и достать морковку - всё это постепенно начинало выводить Дебочку из дистрофии и депрессии. Оставаясь с ней подолгу вдвоём, когда мама и все остальные были на работе, мы разговаривали, рассказывали каждый о своей жизни. Правда, обо всех ужасах блокады мне она не говорила. Мы потихоньку пели наши любимые песни. Но когда запели песню из кинофильма «Остров сокровищ», в том месте, где поётся:
«Там, где кони по трупам шагают,
Где всю землю окрасила кровь
Пусть тебе помогает, от пуль сберегает
Моя молодая любовь», - она посмотрела мне в глаза долгим взглядом и спросила:
- А там, где люди по трупам шагают?
Наряду с «Катюшей» нам очень нравилась песня «Любимый город». Когда мы запели:
«Любимый город может спать спокойно,
И видеть сны, и зеленеть среди весны»,
- она вдруг приподнялась с подушки и спросила, саркастически ухмыляясь:
- Так может спать спокойно, да?“

Попалась мне книжка С.А. Уродкова «Эвакуация населения Ленинграда в 1941-1942 гг.» Издания 1958 года. http://liberea.gerodot.ru/a_hist/urodkov.htm#21
Начал читать, заинтересовало. Интересные цифры приводятся. Причем цифры из отчетов фонда городской эвакуационной комиссии Ленинградского городского Совета депутатов трудящихся, в то время хранящихся в Государственном архиве Октябрьской революции и социалистического строительства. Доступ мне, как и прочим простым смертным, в архивы понятное дело заказан, в публичном доступе, понятное дело, так же этих цифр не найти. А по сему материал представляется чрезвычайно интересным, исключительно как источник цифр. Про идеологическую шелуху в книге забудем.

Начнем с официального на сегодняшний день. Нам говорят что в блокадном Ленинграде от голода умерло огромное количество народу. Цифры называются разные и разнятся в разы. Например группа Кривошеева, сделавшая монументальный труд по безвозвратным потерям, озвучивает цифру в 641 тыс. чел. http://lib.ru/MEMUARY/1939-1945/KRIWOSHEEW/poteri.txt#w05.htm-45 . Именно умерших мирных жителей. Сайт Пискаревского мемориального кладбища в Санкт-Петербурге пишет о 420 тыс чел. http://pmemorial.ru/blockade/history . Так же уточняя что это цифра исключительно по мирным жителям. Не считая остальных кладбищ и не считая кремированных. Википедия пишет об 1052 тыс чел (более миллиона), при этом уточняя что общее число жертв блокады среди мирного населения 1413 тыс чел. (почти полтора миллиона). https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%BB%D0%BE%D0%BA%D0%B0%D0%B4%D0%B0_%D0%9B%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%BD%D0%B3%D1%80%D0%B0%D0%B4%D0%B0#.D0.9C.D1.83.D0.B7.D0.B5.D0.B9_.D0.B1.D0.BB.D0.BE.D0.BA.D0.B0.D0.B4.D1.8B
Там же в википедии есть интересная цитата американского политического философа Майкла Уолцер а, утверждающего что «в осаде Ленинграда погибло больше мирных жителей, чем в аду Гамбурга, Дрездена, Токио, Хиросимы и Нагасаки вместе взятых».

Для полноты картинки отмечу что в Нюрнберге озвучивалась цифра общих жертв блокады в 632 тыс чел., при том что из них именно от голода умерло 97% от этого числа.

Тут уместно заметить, откуда вообще взялась впервые цифра о неких условных 600 с гаком тыс чел, вокруг которой в основном всё и крутится. Оказывается её озвучил уполномоченный ГКО по продовольствию в Ленинграде Дмитрий Павлов. В своей мемуарной книге он её уточняет как 641 803 чел. http://militera.lib.ru/memo/russian/pavlov_db/index.html На чем она основана не известно и непонятно, но тем не менее многие десятилетия являлась некой базисной цифрой. Как минимум так было при СССР. Демократам этой цифры понятное дело оказалось мало и она перманентно скачет до миллиона и даже до полутора миллионов. У демократов миллионы в почёте, миллионы в ГУЛАГе, миллионы в голодоморе, миллионы в блокаду и т.д..

А теперь давайте вместе будем разбираться и отделять мух от плевел.

Начнем со стартовой цифры, то есть сколько человек в Ленинграде проживало изначально. Перепись населения 1939 года говорит о 3 191 304 человека, включая население Колпино, Кронштадта, Пушкина и Петергофа, с учетом остальных пригородов - 3401 тыс. человек.

Однако в связи с введением карточной системы на продовольственные товары в июле 1941 года в Ленинграде был произведен фактический учет реально проживающего в городе и пригородах населения. И это понятно, ибо с началом войны огромная часть людей была отмобилизована в Красную армию, откомандирована по другим нуждам, плюс очень много людей, преимущественно детей с мамами, разъехалась в глубинку к бабушкам. Как никак лето, у школьников каникулы, а в то время у очень многих были деревенские корни. Так вот этот учет выявил, что по состоянию на начало войны (июль 1941 г) в Ленинграде фактически проживало 2 652 461 человек, в том числе: рабочих и ИТР 921 658, служащих 515 934, иждивенцев 747 885, детей 466 984. Тут нужно отметить что число иждивенцев в основной массе приходилось на стариков.

Итак, сразу быка за рога. Данные по эвакуации.

С началом войны в Ленинград прибыли беженцы с окрестностей. Кто-то о них забывает, а кто-то при этом еще увеличивает число умерших, типа их прибыло много и все умерли. Но данные эвакуации дают точные цифры.

Беженцы из Прибалтики и окрестных городов и деревень : До блокады Ленинграда через городской эвакопункт было эвакуировано транспортными средствами в глубь страны 147 500 человек. Кроме того, переправлено пешим порядком 9500 человек. Последние сопровождали в тыл скот и имущество.

То есть в городе старались никого не держать и не оставлять, а переправляли в тыл транзитом. Что логично и вполне обоснованно. Если кто и остался, то это относительно небольшая часть измеряемая единицами или долями единиц процентов. В общем на численность населения города практически никак не сказавшаяся.

Исполком Ленсовета 2 июля 1941 г. наметил конкретные меры о вывозке 400 тыс. детей дошкольного и школьного возраста.

Обратите внимание, война идет всего 10 дней, но примерное количество детей уже известно и принимаются меры по их эвакуации.

К 7 августа из Ленинграда эвакуировалось 311 387 детей в Удмуртскую, Башкирскую и Казахскую республики, в Ярославскую, Кировскую, Вологодскую, Свердловскую, Омскую, Пермскую и Актюбинскую области.

За месяц с начала принятия решения об эвакуации, и за месяц до начала блокады, уже из города эвакуировано 80% от числа запланированных к эвакуации детей дошкольного и школьного возраста. Или 67% от общего количества.

Через семь дней после начала войны была организована плановая эвакуация не только детей, но и взрослого населения. Эвакуация проходила при помощи администрации заводов, эвакопунктов и городской железнодорожной станции.

Эвакуация осуществлялась по железным, шоссейным и проселочным дорогам. Эвакуируемое население Карельского перешейка направлялось по Пескаревской дороге и правому берегу Невы, в обход Ленинграда. Для него, по решению Ленсовета, вблизи больницы им. Мечникова в конце августа 1941 г. был организован пункт питания. На месте стоянок обозов налаживалось медицинское обслуживание и ветеринарный надзор за скотом.

Для более успешного и планового вывоза населения по дорогам Ленинградского железнодорожного узла Исполком Ленгорсовета в начале сентября 1941 г. вынес решение о создании центрального эвакопункта, которому были подчинены районные пункты при Исполкомах районных Советов.

Таким образом,плановая эвакуация населения началась с 29 июня и продолжалась до 6 сентября 1941 г. включительно. За это время эвакуировалось 706 283 человека

Кто не понял. До начала блокады в ходе ПЛАНОВОЙ эвакуации из города было эвакуировано боле 700 тыс чел. или 28% от общего количества зарегистрированных жителей. Тут вот что важно. Это те люди которые были именно эвакуированы. Но были еще и те кто самостоятельно покинул город. К сожалению цифр по такой категории людей нет и быть не может, но понятно что это тоже тысячи, а скорее всего даже десятки тысяч человек. Тут еще важно понять то, что по всей видимости все 400 тыс детей запланированных к эвакуации были эвакуированы и в городе оставалось по всей видимости не более 70 тыс детей. К сожалению точных данных нет. В любом случае эти 700 тысяч это преимущественно дети и женщины, точнее женщины с детьми.

Общее количество эвакуированных за первый период составляло 774 876 человек. Во второй период эвакуация населения из блокированного Ленинграда осуществлялась по автотрассе — через Ладожское озеро.

Декабрь 1941 года - самое тяжелое время. Минимальный паёк, голод, холод, интенсивные обстрелы и бомбёжки. Получается что в городе к декабрю 1941 года могло оставаться до 1875 тыс человек. Это те кто встретил самые ужасные дни блокады.

К Финляндскому вокзалу потянулись из Ленинграда люди с семьями и в одиночку. Члены семей, сохранившие способность передвигаться, везли самодельные санки с корзинами и узлами. По железной дороге ленинградцев перевозили к западному берегу Ладожского озера. Затем эвакуируемым предстояло преодолеть исключительный по трудности путь по ледовой трассе до поселка Кабон.

В боях с 18 по 25 декабря советские войска разгромили вражеские группировки в районах станции Волхов и Войбокало и освободили железную дорогу Тихвин-Волхов. После освобождения Тихвина от немецко-фашистских захватчиков заозерный участок дороги значительно сократился. Сокращение пути ускорило доставку грузов и значительно облегчило условия эвакуации населения.

в период постройки ледовой трассы, до начала массовой эвакуации населения (22 января 1942 г.), походным порядком и неорганизованным транспортом через Ладожское озеро эвакуировалось 36 118 человек

Начиная с третьего декабря 1941 г., в Борисову Гриву стали поступать эвакопоезда с ленинградцами. Ежедневно прибывало по два эшелона. Иногда в Борисову Гриву поступало по 6 эшелонов в сутки. Со 2 декабря 1941 г. по 15 апреля 1942 г. в Борисову Гриву прибыло 502 800 человек

Помимо транспорта военно-автомобильной дороги, эвакуированные ленинградцы перевозились автобусами Московской и Ленинградской колонн. Они имели в своем распоряжении до 80 машин, при помощи которых перевозили до 2500 человек в день , несмотря на то, что большое количество машин ежедневно выходило из строя. Ценой огромного напряжения моральных и физических сил шоферов и командного состава воинских частей автотранспорт выполнил поставленную перед ним задачу. В марте 1942 г. перевозки достигли около 15 000 человек в сутки .

с 22 января 1942 г. по 15 апреля 1942 г. эвакуировано в глубь страны 554 463 человека

То есть к середине апреля 1942 года из города было эвакуировано еще 36118 + 554463 = 590581 чел. Таким образом, если предположить что в городе никто не умирал, не попадал под бомбёжки, не призывался в армию и не уходил в ополчение то максимум могло оставаться до 1200 тыс чел. То есть реально людей должно было быть меньше. Апрель 1942 года - это некая точка, после которой самая тяжелая фаза блокады была пройдена. Фактически с апреля 1942 года Ленинград мало отличался от любого другого города страны. Налажено питание, открываются столовые (первая открыта в марте 1942 г), работают предприятия, дворники убирают улицы, ходит городской транспорт (в том числе электротранспорт). Более того, не просто работают предприятия, а выпускаются даже танки. Что говорит о том, что в городе налажена не только поставка продовольствия, но и комплектующих для производственных нужд, в том числе пушек и танков (станки, двигатели, гусеницы, прицелы, металл, порох...). За 1942 год в городе сделано и отправлено на фронт 713 танков, 480 бронемашин и 58 бронепоездов. Это не считая мелочи типа минометов, автоматов и прочих гранат и снарядов.

После очищения Ладожского озера от льда, с 27 мая 1942 г., начался третий период эвакуации.

в третий период эвакуации было перевезено 448 694 человека

С первого ноября 1942 г. была прекращена дальнейшая эвакуация населения. Выезд из Ленинграда разрешался лишь в исключительных случаях по особому указанию Городской эвакуационной комиссии.

С 1 ноября прекратили работу эвакопункт на Финляндском вокзале и пункт питания в Лаврово. На всех остальных эвакопунктах штат работников был сокращен до минимума. Однако эвакуация населения продолжалась и в 1943 г., вплоть до окончательного изгнания немецко-фашистских захватчиков из пределов Ленинградской области

Тут нужно понимать так, что фактически эвакуация происходила в летние месяцы и к осени просто некого уже было эвакуировать. С сентября 1942 года эвакуация носила больше номинальный характер, скорее некое броуновское движение туда-сюда, при том что с лета 1943 года в город уже начался приток населения, который с весны 1944 года принял массовый характер.

Таким образом, впериод войны и блокады из Ленинграда эвакуировалось 1 814 151 человек, в том числе:
в первый период, включая плановую эвакуацию до блокады — 774876 чел.,
во второй — 590581 чел.,
в третий — 448694 чел.
И еще почти 150 тыс беженцев. За год!

Давайте считать сколько народу могло остаться в городе к осени 1942 года. 2652 - 1814 =838 тыс чел. Это при условии что никто не умирал и никуда не убывал. Насколько верная эта цифра и насколько можно доверять данным по эвакуации? Оказалось, что есть некая реперная точка, вернее некий документ позволяющий это проверить. Этот документ относительно недавно рассекречен. Вот он.

Справка о численности населения
городов Ленинграда, Кронштадта и Колпино

Управлением милиции г.Ленинграда перерегистрация паспортов начата 8 и закончена 30 июля 1942 г.{1}.

Поданным переучета (перерегистрации паспортов) в г.Ленинграде, Кронштадте, Колпино количество населения составляет 807288
а) взрослых 662361
б) детей 144927

Из них:

По г.Ленинграду
- взрослых 640750
Детей до 16 лет 134614
Всего 775364

По г.Кронштадту - взрослых 7653
Детей до 16 лет 1913
Всего 9566

По г.Колпино - взрослых 4145
Детей до 16 лет 272
Всего 4417

В том числе учтено населения, прошедшего учет, но не получившего паспортов:
а) Больные на излечении в больницах 4107
б) Инвалиды в инвалидных домах 782
в) Больные на квартирах 553
г) Психически больные в больницах 1632
д) Бойцы МПВО 1744
е) Прибывшие по мобилизации из других областей 249
ж) Лица, проживающие по временным удостоверениям 388
з) Лица, имеющие спецудостоверения для эвакуированных 358
Всего 9813

Дети, находящиеся на гособеспечении:
а) в детских домах 2867
б) в больницах 2262
в) в приемниках 475
г) в домах малютки 1080
д) ремесленников 1444
Всего 8128

Примечание: Из общего количества перерегистрированного населения за этот период выбыло по эвакуации взрослого населения (без учета детей) 23822.

В г.Ленинграде, кроме указанного населения, состоит на снабжении:
1) Рабочие и служащие пригородных районов области, работающие в городе - 26000
2) Военнослужащие воинских частей и учреждений, состоящие на снабжении в Ленинграде - 3500

На 30/VII-1942г. состоит на снабжении в Ленинграде836788

Председатель Исполкома Ленгорсовета Депутатов трудящихся Попков

Начальник Управления НКВДЛО комиссар государственной безопасности 3 ранга Кубаткин

Как это не удивительно, но цифры очень близки.

Так сколько же всего могло умереть от голода? Как выясняется не много. Мы можем допустить, что данные по эвакуации могут быть несколько завышенными. Может такое быть? Вполне. Мы можем допустить что в течении этого года в Ленинград прибыло какое-то число людей с окрестностей. Наверняка так и было. Мы можем предположить что в Ленинград свозили раненых с фронта, и по какой-то причине здесь и оставшихся. Наверняка такое тоже было, даже не наверняка, а точно, ибо такой пункт имеется в справке. Мы можем предположить что возвращение из эвакуации части населения началось ранее осени 1942 года. Могло такое быть? Вполне, особенно если кто-то уехал относительно недалеко и партизанскими тропами вынужден был выбираться из оккупации, в том числе с детьми. Возможно не учтены иные пригороды Ленинграда, например Ораниенбаум и Всеволожск.
Однако точных цифр при этом мы не получим. Их нет. В данном случае важен лишь факт того, что официально принятые цифры по умершим от голода в блокаду не соответствуют действительности. По всей видимости правильным будет говорить о том что реально от голода в блокаду умерли не сотни и тем более миллионы, а десятки тысяч человек. Суммарно, с теми кто умер естественным путем, от бомбежек, от болезней и прочих причин - вероятно не более ста тысяч.

Какие выводы мы можем из всего сделать. Прежде всего то, что данная тема требует дополнительного исследования у историков. Причем честного объективного исследования. Без мифов. Нужно убрать из архивов всё что сфальсифицировано, особенно последние 25 лет. Вот например одна из самых грубых фальшивок за подписью непонятного старшего лейтенанта, в которой цифры вообще никак не сходятся, но тем не менее её предъявляют все историки каждый раз когда кто-то начинает сомневаться в миллионах умерших от голода.

Справка
Ленинградского городского отдела актов гражданского состояния
о количестве смертей в Ленинграде в 1942 г.
Секретно
4 февраля 1943 г.

Январь_ _ _ _Количество населения в г.Ленинграде - 2383853; Общее число умерших - 101825; Число умерших на 1000 населения - 512,5.
Февраль _ _ _Количество населения в г.Ленинграде - 2322640; Общее число умерших - 108029; Число умерших на 1000 населения - 558,1.
Март_ _ _ _ _Количество населения в г.Ленинграде - 2199234; Общее число умерших - 98112; Число умерших на 1000 населения 535,3.
Апрель_ _ _ _Количество населения в г.Ленинграде - 2058257; Общее число умерших - 85541; Число умерших на 1000 населения 475,4.
Май _ _ _ _ _Количество населения в г.Ленинграде - 1919115; Общее число умерших - 53256; Число умерших на 1000 населения - 333,0.
Июнь_ _ _ _ _Количество населения в г.Ленинграде - 1717774; Общее число умерших - 33785; Число умерших на 1000 населения - 236.0.
Июль_ _ _ _ _Количество населения в г.Ленинграде - 1302922; Общее число умерших - 17743; Число умерших на 1000 населения - 162.1.
Август_ _ _ _Количество населения в г.Ленинграде - 870154; Общее число умерших - 8988; Число умерших на 1000 населения - 123,9.
Сентябрь _ _Количество населения в г.Ленинграде - 701204; Общее число умерших - 4697; Число умерших на 1000 населения - 80,3.
Октябрь _ _ _Количество населения в г.Ленинграде - 675447; Общее число умерших - 3705; Число умерших на 1000 населения - 65,8.
Ноябрь_ _ _ _Количество населения в г.Ленинграде - 652872; Общее число умерших - 3239; Число умерших на 1000 населения - 59,5.
Декабрь _ _ _Количество населения в г.Ленинграде - 641254; Общее число умерших - 3496; Число умерших на 1000 населения - 65,4.

Итого: Общее число умерших - 518416; Число умерших на 1000 населения 337,2.
Начальник ОАГС УНКВД ЛО
старший лейтенант госбезопасности (Абабин)

К таким же фальшивкам по всей видимости нужно отнести данные с кладбищ и кирпичных заводов переделанных под крематории. Там естественно никакого учета не было и быть не могло. Но почему-то публичные цифры есть. И конечно же сотни тысяч. Прямо соревнование какое-то, кто больше.

Вы спросите, а как же кино- и фото- хроники? Как же воспоминания блокадников? Давайте подумаем. Пусть от бомбежек, голода и холода умерло 100 тысяч человек. Такую цифру в принципе допустить можно. Основная доля смертей пришлась на декабрь-февраль. Пусть половина от общего числа, то есть 50 тысяч. 50 тысяч за три месяца - это 500- 600 человек в день. В 8-9 раз больше чем если бы умирали естестенным путем (в мирное время). В какие-то дни, когда было очень холодно, эта цифра была еще выше. Могло быть и тысяча человек в день и даже еще больше. Это огромная цифра. Вы только вдумайтесь, тысяча в день. При том что в это время соответствующие службы работали с ограничениями, а в какие-то дни могли вообще не работать, в том числе кладбища и крематорий. И городской транспорт в декабре-январе работал с ограничениями и в какие-то моменты вообще не работал. Это привело к тому что на улицах скапливались трупы. Картина безусловно жуткая, и не могла не остаться в памяти у людей. Да видели, да много, но сколько не знаю и не помню.

Теперь давайте разберемся с продуктовым набором в блокадном Ленинграде. Большинство думает что всю блокаду люди ели по 125 грамм хлеба, причем на половину сделанного из опилок и соломы, поэтому и умирали. Однако это не так.

Вот нормы по хлебу.

Действительно с 20 ноября до 25 декабря (5 недель) дети, иждивенцы и служащие получали по 125 грамм хлеба в сутки, причем далеко не высшего качества, с примесью солода (запасы с пивных заводов остановленных в октябре 1941 года) и иных наполнителей (жмых, отруби и пр.). Никаких опилок и прочей соломы в хлебе не было, это миф.

Это по хлебу.

И нас уверяют что кроме хлеба другие продукты не выдавались в виду отсутствия. В частности это утверждает официальный сайт Пискаревского кладбища.http://www.pmemorial.ru/blockade/history Однако, поднимая архивные материалы мы узнаем в частности, что с февраля 1942 года нормы по мясу заменены с консервированных на свежемороженные. Я сейчас не буду углубляться в качество мяса, его распределение и прочие нюансы, мне важен прежде всего факт. Факт наличия не просто мясных консервов, а именно мяса. Если по карточкам выдавали мясо, логично предположить что и другие продукты согласно норм довольствия так же выдавались. И специи, и махорка, и соль и крупы и т.д. В частности карточка на сливочное масло на декабрь 1941 года подразумевала 10-15 грамм в сутки на человека.

А карточка на январь 1942 года подразумевала уже в двое больше: 20-25 грамм в день на человека. Это как сейчас в армии у солдат, а в СССР было у офицеров.

Карточка на сахар на декабрь 1941 года подразумевала 40 грамм на человека в сутки

на февраль 1942г - 30 грамм.

Это в самые голодные месяцы, понятно что позже нормы довольствия только увеличивались, или как минимум не уменьшались.
Более того, с марта 1942 года в городе открываются столовые, где любой желающий за деньги мог поесть. Понятное дело не ресторан, но сам факт наличия столовых подразумевает некий ассортимент блюд. Кроме того, работали заводские столовые, где питание выдавалось бесплатно по карточкам.

Не надо думать что я хочу что-то приукрасить. Нет. Я лишь хочу объективной оценки. Прежде всего правды. А выводы и оценки из этой правды каждый волен делать сам.

Эвакуация - одна из самых памятных и болезненных страниц истории блокадного Ленинграда. Через пять дней после начала войны, 27 июня 1941 г. по решению бюро горкома и обкома ВКП(б) была создана Ленинградская городская эвакуационная комиссия. Еще через три недели, а точнее 14 июля 1941 г. стали известны планы немецкого командования стремительно захватить Ленинград. Об этом сообщалось в донесении НКВД СССР начальнику Генштаба Красной Армии Георгию Жукову.

Эвакуационная комиссия должна была проделать колоссальный объем работы, связанный с вывозом учреждений, оборудования, предприятий, военных грузов и культурных ценностей, а также населения, в первую очередь детей. И это в условиях, когда в город хлынул поток беженцев из районов, оказавшихся под угрозой оккупации (из Карелии, Прибалтики, а позднее - и из Ленинградской области).

За месяц до начала блокады все население города разделилось на тех, кто стремился поскорее уехать, и тех, кто хотел остаться в Ленинграде. Одни не хотели покидать остающихся в городе близких, другие опасались за свое имущество, третьи считали своим патриотических долгом остаться в родном городе. Наконец, большинство просто сомневалось, что в глубинке, без всяких определенных перспектив, без жилья, вдалеке от родственников и друзей им будет лучше.

Тем не менее, эвакуация началась. Первыми уезжали дети. Уже 29 июня 1941 г. десятью эшелонами была отправлена первая партия - 15 тыс.192 ребенка со школами и детскими учреждениями. Всего планировалось вывезти в Ярославскую и Ленинградскую области 390 тыс. детей. Правда, около 170 тыс. детей очень скоро вернулись в город, поскольку к югу Ленинградской области, где их разместили, стремительно приближались фашистские войска.

Малоизвестный факт : как это ни парадоксально, но денежные расходы по обеспечению эвакуации детей и подростков, а также по их дальнейшему пребыванию в детских учреждениях в тылу обязаны были брать на себя родители и лица, их замещавшие. Этот порядок соблюдался как до наступления блокады города, так и после того, как блокадное кольцо вокруг Ленинграда замкнулось. В статье петербургского историка, кандидата наук Анастасии Зотовой «О взимании платы за эвакуацию детей из блокадного Ленинграда» со ссылкой на Центральный государственный архив Санкт-Петербурга анализируются документы и постановления блокадного времени, из которых следует, что сбор денежных средств с родителей исправно производился все блокадные годы, и для этого были созданы специальные комиссии, ежемесячно отчитывавшиеся о собранных суммах вплоть до 1944 года. Родители временно освобождались от выплат в том случае, если они покидали Ленинград, и их местонахождение не было установлено. Полностью финансировался государством только вывоз и обеспечение детей, не имевших родителей и опекунов.

Эвакуация взрослого населения развернулась позднее. До середины августа 1241 года планировалось вывезти 1 млн 600 тыс. человек, но до наступления сухопутной блокады выехать успели, по данным Городской эвакуационной комиссии, только 636 тыс. 203 человека, включая почти 150 тыс. жителей области и беженцев из Прибалтики.

Когда открылась Дорога жизни, то эвакуация продолжилась водным путем через Ладожское озеро. Всего до конца навигации 1941 года из осаждённого города водным путём было эвакуировано около 33 500 человек.

«Открытие Ладожского пути дало многим ленинградцам надежду на спасение, - говорит блокадница Лидия Александровна Вульман-Федорова . - Переправа на Ладоге переместила нас в волшебную страну с хлебом, кашей и прочими яствами, хотя сама эвакуация шла под обстрелом, во время которого тоже гибли люди»

Эта навигация унесла сотни жизней. Во время штормов и бомбежек затонуло 5 буксиров и 46 барж. Самые большие жертвы среди эвакуируемых людей были 18 сентября и 4 ноября. В первом случае затонула баржа, а во втором под бомбежку попал сторожевой корабль. Оба судна перевозили на Большую землю сотни ленинградцев, из которых погибло около 500 человек.

Вот как вспоминает бомбежку судов и свою неудавшуюся эвакуацию блокадник Лев Николаевич Крылов 1935 г.р.: «Ранним летом нас с интернатом пытались вывезти по Ладоге на Большую землю. На берегу каждому вручили «сказочный» пакет с пайком: булка, сухари, печенье, даже плитка шоколада! Нас предупредили, что сразу есть много - опасно. Я следил за братом Юрой, а он капризничал и просил не мешать. После отплытия разыгрался шторм. Многим детям стало плохо, их тошнило. Началась бомбёжка. Нам почему-то не было страшно, скорее интересно. Когда в головной пароход попала бомба, наше судно повернуло назад, и эвакуация не состоялась»

Осенью, пока не наступили морозы, и не окреп лед на Ладоге, эвакуация почти прервалась. К декабрю 1941 года в городе был зафиксирован первый пик смертности - около 50 тысяч ленинградцев. А уже в январе этот показатель был превышен вдвое: согласно секретной справке Ленинградского городского отдела ЗАГС, в первый месяц 1942 года в городе умерли 101 825 человек.

К концу января эвакуация стала чуть ли не единственным шансом спастись от верной смерти. Ленинградцы, покидавшие город, практически за бесценок продавали свои вещи, лишь бы поскорее уехать. К этому времени город превратился в огромный рынок. Сотни объявлений на стенах домов гласили о срочной распродаже ценных вещей, книг, картин, мебели, одежды и предметов роскоши, которые еще оставались во многих семьях с дореволюционных времен.

Средства отъезжающим очень были нужны. Из разговоров и слухов, циркулировавших в городе, им было известно, что для благополучного выезда из города, преодоления смертельно опасного пути через Ладожское озеро и для выживания на новом месте необходимы деньги, водка, табак или ценные вещи. Вот и распродавали все, что не могли взять с собой. «Город полон объявлениями: «продается, меняется», город - сплошной рынок; вещи, особенно мебель, стоят гроши», - записала в своем дневнике ленинградский архитектор Эсфирь Густавовна Левина.

Всего за зиму и начало весны 1942 года по льду эвакуировались, по официальным данным, 554 тысячи 186 человек. А после открытия навигации в мае 1942 года и до августа, когда эвакуация в основном закончилась, - еще свыше 432 тыс. человек. После этого поток эвакуируемых резко снизился. Выезжали раненые, больные, последние оставшиеся в городе детские дома.

Никто не подсчитывал, сколько людей выжило после того, как они выбрались из блокадного города. Этих данных просто нет. Ленинградцы умирали в эшелонах, на распределительных пунктах, в госпиталях. Ослабевшие от голода, с дистрофией и другими недугами, многие не смогли пережить тяготы дороги в условиях войны и неразберихи. Люди умирали даже от того, что после многомесячного голода получали вдоволь пищи.

За весь период эвакуации, а именно с 29 июня 1941 г. по 17 декабря 1943 г. из Ленинграда было эвакуировано, по архивным документам Ленинградской городской эвакуационной комиссии, 1 млн 763 тыс. 129 человек, включая жителей Ленинградской области и прибалтийских республик.

С тех пор и до сегодняшнего дня многие ленинградцы продолжают искать своих близких, потерявшихся в процессе эвакуации. «Нас, детей, у мамы с папой было девять человек - мал мала меньше, - рассказывает блокадница Алевтина Александровна Старцева 1938 года рождения. - Некоторые мои сестренки и братья после эвакуации пионерских лагерей попали в детские дома. В декабре 1942-го нас с мамой эвакуировали в Омск. Там мы с братом пошли в детский сад, а мама с сестрой-девятиклассницей устроились работать на завод .

К концу войны наша мама нашла всех детей, которые пропали в 1941-м. С сестрой Надей, она на 8 лет меня старше, была удивительная история. Ее уже успели удочерить, но маме дали адрес, где она жила. Когда мама туда приехала, то приемная мать Нади сказала: «Давайте договоримся, к кому Надя подойдет, с тем и останется. Она всю войну с нами прожила, мы ее любим». Когда мама с этой женщиной вошли в комнату, Надя кинулась нашей маме на шею и закричала: «Мамочка!». С кем она останется, вопрос больше не возник»

Но есть и такие ленинградцы, которые были эвакуированы вместе с детскими учреждениями, и не нашли после войны родителей, братьев и сестер. До сих пор некоторые из них ищут своих близких. Тем более что именно в последний год появился шанс найти потерявшихся много лет назад людей, поскольку разрозненные архивы были собраны воедино, а другие рассекречены. Проект «Блокада Ленинграда. Эвакуация» был запущен 27 апреля 2015 года. Это единая информационная база данных на жителей Ленинграда, эвакуированных из города в годы блокады, которая продолжает пополняться новыми архивными данными и позволяет самостоятельно искать информацию.

Вот что рассказала старший инспектор Архивного комитета Санкт-Петербурга Елизавета Зверева , с первых дней участвовавшая в проекте: «Уже есть случаи, когда именно благодаря базе данных «Эвакуация» горожанам удалось подтвердить факт своего пребывания в блокадном городе и, соответственно, претендовать на знак «Житель блокадного Ленинграда» и полагающиеся социальные льготы. Конкретный пример был совсем недавно: женщине на начало войны был 21 год, и она только что родила дочь. Она утверждала, что была эвакуирована с дочерью из Ленинграда в 1942 году, и сетовала, что до сих пор не может подтвердить факт эвакуации. Жила она во время войны на Херсонской улице, тогда это был Смольнинский район, и до недавнего времени на все запросы приходил отрицательный ответ.Теперь же у нас появилась возможность вести поиск по объединенной базе данных. И мы сразу получили результат! Оказалось, что женщина с дочерью были эвакуированы с предприятия Выборгского района, где работал ее брат. Поэтому там и значились в списках».

По словам Елизаветы Зверевой , создание базы данных еще не окончено, оно проходит в несколько этапов. Прежде всего, в Центральный государственный архив были переданы документы на эвакуированных горожан от архивов районных администраций. В большинстве случаев это картотеки. К сожалению, в ряде районов, таких как Курортный и Кронштадтский, картотеки не велись. В подобных случаях единственным источником информации являются списки эвакуированных, заполняемые от руки, зачастую неразборчивым почерком, имеющие плохую сохранность. А в Петроградском, Московском, Кировском, Красносельском и Колпинском районах документы и вовсе не сохранились, что существенно затрудняет поиск. Однако работа над проектом продолжается и с каждым днем все больше людей находят документы на себя и близких. С 27.04.2015 до конца сентября 2016 года этой базой воспользовались уже более 39000 человек.

Татьяна Трофимова